Аверинцев, – категория едва ли не
Аверинцев, – категория едва-едва ли не космическая. <…> Бы было нестерпимо плоским взять в толк это как оборот племенной мании великолепия; в том-значит и дело, собственно ни про что племенном тут речи, по
созданию, нет. У Святой Руси нет локальных показателей. У
неё лишь два симптома: первоначальный – быть в некотором толке всем миром, вмещающим в том числе и рай, второй – быть
миром под символом
истинной веры» [9, с. 39–41]. В петровское пора разорванное понимание «просвещённой» элиты
общества начин всё отчетливее разграничивать Бога и Храм. «Когда Богу некто
ещё воздавал хвалу и популярность, то в Церкви видели практически исключительно
мощь косную, противящуюся прогрессу и всем
свежим веяниям времени» [2, с. 20].
Петровская эра по самой сущности происходящего в
культурной жизни нации и державы соотносится с европейским
Ренессансом. А Ренессанс (будь то европейский или же
российский) связан с окончательной
секуляризацией культуры.
Это пора было сопряжено было с завершающим утверждением так
называемого научного на
подобии мышления,
мировоззрения. Оригинальность исторического развития
Российской федерации проявилось и в том, собственно, не успев вступить в
свежую для себя эру,
она здесь же
претерпевает мощное влияние просветительских мыслей, тогда
уже как в Европе их
становление стало закономерным результатом процесса весьма долгого. «Вся
эта заставленная и навязанная спешность привела к некой суетности, смешению понятий, как скоро одновременно заставлены были признать себя жизненные основы и
более устаревшие, и ещё
лишь зарождающиеся.
Первопричины начали смешиваться со следствиями, и всё
усложнялось развивавшимся в части интеллектуального
общества собственного рода ансамблем неполноценности, раболепием перёд Западом, так как
многим российским
начинало представляться, будто Россия чересчур
отстала от Европы и вечно заставлена догонять её» [10, с. 29].
«Собственно вообще
кушать Просвещение? Это не присущее прежде российской культуре понимание правды, – сообщает Дунаев. –
Это признание за позитивистской
наукой способности выдать конечное трактование мироздания. Это обожествление и
признание всесильности
человеческого разума.
